Вернер Карл ГАЙЗЕНБЕРГ
(Werner Karl HEISENBERG)
05.12.1901 – 01.02.1976
Немецкий физик-теоретик. Родился в Вюрцбурге. Его отец был профессором византологии Мюнхенского университета. Помимо блестящих математических способностей с детства проявлял склонность к музыке и вполне состоялся как пианист. Еще школьником был членом народной милиции, поддерживавшей порядок в Мюнхене в смутное время, наступившее после поражения Германии в Первой мировой войне. В 1920 стал студентом кафедры математики Мюнхенского университета, однако, столкнувшись с отказом в посещении интересующего его семинара по актуальным в те годы вопросам высшей математики, добился перевода на кафедру теоретической физики. В те годы весь мир физиков жил под впечатлением нового взгляда на строение атома, и все теоретики из их числа понимали, что внутри атома происходит нечто странное.
Защитив диплом в 1923, Гайзенберг приступил к работе в Гёттингене над проблемами строения атома. В мае 1925 у него случился острый приступ сенной лихорадки, вынудивший молодого ученого провести несколько месяцев в полном уединении на маленьком, отрезанном от внешнего мира острове Гельголанд. Этой вынужденной изоляцией от внешнего мира он воспользовался столь же продуктивно, как И. Ньютон многомесячным заключением в карантинном чумном бараке в далеком 1665. В частности, за эти месяцы ученым была разработана теория матричной механики – новый математический аппарат зарождающейся квантовой механики. Матричная механика, как показало время, в математическом понимании эквивалентна появившейся год спустя квантово-волновой механике, заложенной в уравнении Шрёдингера, с точки зрения описания процессов квантового мира. Однако на практике использовать аппарат матричной механики оказалось труднее, и сегодня физики-теоретики, в основном, пользуются представлениями волновой механики.
В 1926 Гайзенберг стал ассистентом Н. Бора в Копенгагене. Именно там в 1927 он и сформулировал свой “принцип неопределенности” – и можно с основанием утверждать, что это стало его самым большим вкладом в развитие науки. В том же году Гайзенберг стал профессором Лейпцигского университета – самым молодым профессором в истории Германии. Начиная с этого момента, он вплотную занялся созданием единой теории поля – по большому счету, безуспешно. За ведущую роль в разработке квантово-механической теории в 1932 Гайзенберг был удостоен Нобелевской премии по физике за создание квантовой механики.
С исторической же точки зрения личность Вернера Гайзенберга, вероятно, навсегда останется синонимом неопределенности несколько иного рода. С приходом к власти партии национал-социалистов в его биографии открылась самая труднопонимаемая страница. Во-первых, будучи физиком-теоретиком, он оказался вовлеченным в идеологическую борьбу, в которой теоретическая физика, как таковая, получила ярлык “жидовской физики”, а сам Гайзенберг был публично назван новыми властями “белым евреем”. Лишь после ряда личных обращений к самым высокопоставленным лицам в рядах нацистского руководства ученому удалось остановить кампанию публичной травли в свой адрес.
Гораздо проблематичнее выглядит роль Гайзенберга в германской программе разработки ядерного оружия в годы Второй мировой войны. В то время, когда большинство его коллег эмигрировали или вынуждены были бежать из Германии под давлением гитлеровского режима, Гайзенберг возглавил германскую национальную ядерную программу.
Под его руководством программа всецело сконцентрировалась на постройке ядерного реактора, однако у Н. Бора при его знаменитой встрече с Гайзенбергом в 1941 сложилось впечатление, что это лишь прикрытие, а на самом деле в рамках этой программы разрабатывается ядерное оружие. Так что же произошло на самом деле? Действительно ли Гайзенберг умышленно и по велению совести завел германскую программу разработки атомной бомбы в тупик и направил ее на мирные рельсы, как он впоследствии утверждал? Или просто он допустил какие-то просчеты в своем понимании процессов ядерного распада? Как бы то ни было, Германия атомного оружия создать не успела. Как показывает блестящая пьеса Майкла Фрэйна (Michael Frayn) “Копенгаген”, эта историческая загадка, вероятно, даст достаточно материалов еще не для одного поколения беллетристов.
После войны Гайзенберг выступил активным сторонником дальнейшего развития западногерманской науки и ее воссоединения с международным научным сообществом. Его влияние послужило важным инструментом, позволившим добиться безъядерного статуса вооруженных сил Западной Германии в послевоенный период.
